ДРЕВО ЖИЗНИ - Страница 318

318

– Но согласись, что многие социальные вопросы решены.

– Я разве возражаю? У нас нет бездомных, голодных и раздетых. Основные потребности человека удовлетворены. Это так, не спорю. Более того, удовлетворены и культурные потребности. Любой достаточно способный человек может получить соответствующее образование. То есть каждому в этом отношении предоставлены равные возможности. Одаренным выплачивается крупная стипендия. Человечество, наконец, стало ценить мозги. Но это не все. Ты вот жил, насколько я знаю, в маленькой комнатушке, а другой имел виллу на берегу океана в двадцать комнат. Ты ел синтетическую пищу, а он уплетал за завтраком камчатских крабов. Повторяю, ты не испытывал ни голода, ни холода. Перед тобой были открыты двери всех музеев планеты, все ее библиотеки, но у тебя не было собственной яхты и длинноногой секретарши. Политически ты был равноправен с любым мультимиллионером и твой голос, переданный по персональному компьютеру в Центральный вычислительный центр, весил столько же, сколько и голос богача. И учти, что мультимиллионером он стал на вполне законных основаниях и его миллионы – это только малая часть от тех миллионов, которые он принес обществу.

– Он мог и наследовать их.

– Да, конечно. Но нельзя же отказать родителям в праве передавать свое имущество детям. Я хочу подчеркнуть, что в основном состояния создаются у нас законным путем. Это не результат финансовых махинаций или грабежа. Бандиты Каупони были исключением и понесли за это кару. Но не всегда можно отделить законно нажитое от незаконного. Единственное – это запретить частную собственность и передать ее государству. Но к чему это приводит, мы уже знаем. Поэтому я и говорю, что создается замкнутый круг, из которого нет выхода. Приходько в том прав, что человеческая природа не изменилась. Все социальные процессы идут на базе одной и той же биологической сущности человека. Человечество уже несколько тысяч лет твердит о равенстве, но по своей природе органически его не приемлет. Оно неоднородно. И если уравнять всех материально, вне зависимости от инициативы, то она исчезнет, а вслед за этим идет апатия и нищета. Труд только тогда является органической потребностью человека, когда он видит результаты, распоряжается и пользуется ими. Если же за него пользоваться и распоряжаться начинают чужие дяди, то человек уже трудится не по убеждению, а по принуждению и ничем не отличается фактически от древнеримского раба. И безразлично, кто выступает в роли рабовладельца – частный или государственный сектор.

– Было бы справедливее, если бы каждый человек начинал с нуля! – вмешался в разговор Александр.

– То есть дети не наследовали бы родителей? – уточнил его мысль Вальтер.

– Конечно. Ну, допустим, папаша – гениальный изобретатель или там еще что, неважно, а его сын – балбес и оболтус, пользуется всеми благами, которые он лично не заработал. Разве это справедливо?

– Это стало бы возможным, если бы не было семьи. Сократ так и предлагал. Он считал, что истинное равенство может быть только тогда, когда дети не знают своих отцов. То есть, предлагал установить групповой брак.

– За что и был казнен! – заметил Николай.

– Да, именно за это! Древние греки поняли, что отмена семьи приведет к хозяйственному краху. Официально Сократа казнили за развращение юношества, но я думаю, что они учли и экономические последствия такой реформы. Семья и собственность неразрывно связаны. Энгельс недаром объединил эти понятия. Правда, он мечтал о таком обществе, где в основу семьи будет положена только любовь. Это, конечно, красиво, возвышенно и делает честь нравственным представлениям Энгельса. Я не буду говорить о том, что любовь бывает скоротечной, как есть и любовь длительная, как говорится, до гробовой доски. Но нельзя строить общие выводы путем сведения огромного разнообразия явлений к единому образцу. Семья становится тогда семьей, когда появляются дети. А коль они есть, то появляется и забота о них. Ведь это естественно! Следовательно, на первый план выступают уже экономические интересы семьи, включая и экономические интересы детей. Если же, как ты говоришь, Саша, заставить детей начинать с нуля, то есть лишить их наследства, то общество вступит в экономические противоречия с семьей. А может ли существовать общество без семьи? Потом, давай коснемся моральной стороны дела. Если дети не наследуют своих родителей, кто их наследует? Общество? Государство? Но не выступает ли тогда государство в весьма отвратительной роли мародера, то есть обкрадывающего трупы? В таком варианте устройства общества теряются не только экономические интересы семьи, но и сама мораль государства.

– Итак, ты считаешь, что равенство невозможно? – подытожил Николай.

– Не считаю, а думаю. Я не склонен к категоричности заключений. Думаю, что политическое, гражданское равенство не только возможно, но уже достигнуто, что же касается материального, то при данной биологической природе человека – нет. Приходько… я не оправдываю его, но стараюсь понять… Приходько это положение, как он говорил, "усек". Поняв, что равенство в материальном положении невозможно, он, естественно, решил, что лучше быть "наверху", чем "внизу". Правда, попытался достичь такого положения незаконным, преступным путем, за что и понес наказание.

– У тебя, Вальтер, явная склонность пофилософствовать. Это национальная черта немцев.

– Как понимать тебя? Это что, хорошо или плохо?

– Хм… однозначно не ответишь… Иной раз бывало, что старушку Европу выворачивало наизнанку от ваших философских построений, как после похмелья. Но я не об этом. Почему все-таки ты думаешь, что нельзя добиться справедливого распределения общественного продукта?

318