ДРЕВО ЖИЗНИ - Страница 199

199

– Очень хочу! А сейчас, как никогда!

– Так в чем же дело? Вы боитесь унижения? Но это проходящее…

– Это не проходящее, но дело не в унижении. Здесь значительно серьезнее. Признать, что я был не прав – это открыть путь новым попыткам захвата власти и установления диктатуры и тоталитаризма. Если нас казнят, но казнят не униженными, не раскаявшимися, неизбежно придет время, когда люди поймут нашу правоту и найдут в себе силы раз и навсегда покончить со всякими попытками обратить себя в рабство. Если же мы выразим, как вы говорите, сожаление, признаем свою неправоту, то тем самым мы навсегда осудим себя и, в случае аналогичной ситуации, никто уже не решится на такое. Тогда выйдет, что мы, вместо радикальной операции, спасающей организм, провели лишь незначительное лечение, эффект которого весьма проходящий.

– Я не заставляю моих друзей идти за собой. Пусть каждый выберет свой путь. Я выбрал.

– Они пойдут за вами, – печально констатировал адвокат.

***

Было около одиннадцати часов ночи, когда к маленькому особняку на окраине города подъехала машина. Эльга еще не легла спать и слышала, как хлопнула дверца автомобиля и он тотчас же отъехал.

Через десять минут к ней в комнату постучала хозяйка особняка, которая уже несколько месяцев, пока длился суд, сдавала ей комнату на втором этаже.

– Фрау Эльга, – едва сдерживая волнение, произнесла хозяйка, – к вам поздний гость. Я говорила ему, что уже поздно, но он очень настаивал.

– Где он? – волнение хозяйки невольно передалось Эльге.

– Ждет внизу, в гостиной. С виду очень приличный и симпатичный молодой человек… Но так поздно?! – хозяйка пожала плечами. – Может быть, – высказала она предположение, – это касается вашего мужа?

Эльга быстро вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. В гостиной, в связи с поздним часом, мягко светила только настольная лампа. Сидевший на стуле возле журнального столика при виде ее поднял голову, и она вздрогнула. Эльге показалось, что это Сергей. Но, присмотревшись, она узнала Владимира Олянского. Как же он все-таки похож на того Сергея, которого она встретила два года назад в институте Сверхсложных Систем!

– Ты? – удивилась она. – Как ты меня нашел?

– Ну, это было не самое трудное, – ответил Владимир, подойдя к ней и целуя протянутую руку.

– Но ты ведь рискуешь жизнью! Ты знаешь, что тебя повсюду ищут?

– А, пусть ищут, – беспечно махнул рукой Владимир и озабоченно спросил. – Ты когда увидишь Сергея?

– Завтра. Послезавтра заключительное заседание суда и вынесение приговора. Мне разрешили свидание.

– Отлично! Значит, успеем!

– Ты что-то задумал? – с надеждою в голосе спросила Эльга.

– Задумал. Вот что: приговор суда не вызывает больше сомнения. Ждать дольше нельзя. После приговора их переведут в центральную тюрьму с усиленной охраной. Да дело не только в ней. Там надежная сигнализация, и сделать что-либо, не поднимая шума, не удастся. Надо действовать сейчас, до вынесения приговора.

– Ты хочешь, чтобы он бежал?!

– Не только он, но и все наши товарищи. У меня все готово. Один отряд сосредоточен в городе, остальные в его окрестностях и по пути следования. Он будет жить, даже если бы мне пришлось сравнять здание суда с землей.

Эльга слушала, радуясь и пугаясь одновременно. Она хорошо знала Владимира, его решительность и точность расчета.

– Что я должна сделать?

– Предупредить Сергея. Завтра, через два часа после свидания с тобой, мы совершим нападение на тюрьму и освободим его и всех наших. Встретимся сразу же после этого свидания. Я сам подойду к тебе.

Выйдя за ворота тюрьмы, Эльга уже не могла сдержать рыдания. Она прислонилась к углу облицованного гранитом здания и почувствовала, что сейчас упадет. Рядом скрипнули тормоза. Ее кто-то подхватил на руки и внес в машину. Это был Владимир.

– Ну что? – с беспокойством спросил он, протягивая ей флягу с водой.

Эльга несколько раз пыталась сказать слово, но спазмы в гортани мешали ей говорить.

– Отъедем подальше! – приказал Владимир водителю.

– Ну, успокойся и скажи, наконец, что случилось. Почему ты так расстроена?

– Он… он отказался, – выдавила из себя Эльга.

– Что?! Как?! Почему?! – вырвалось у Владимира.

Эльга отдышалась и, сбиваясь, начала рассказывать о результатах ее переговоров с Сергеем. Поговорить удалось. Тюремщик, из уважения к Сергею, оставил их одних. Эльга передала мужу все, что ей рассказал Владимир. Сергей долго молчал, но потом наотрез отказался.

"Если я совершу побег, то тем самым признаю вину и неправоту моего дела. А это бы свело все на нет. Все наши усилия! Всю проделанную работу! Нет! Этого нельзя делать!"

– Я не могла его уговорить. Я стояла перед ним на коленях и просила согласиться ради нашего сына, но он сказал, что ради всех детей человеческих, ради их будущего он должен остаться и ждать приговора.

Владимир даже застонал.

– А что же Северцев, эта старая проститутка?!

Эльга ласково провела рукой по таким же, как и у Сергея, темно-пепельным волосам Владимира.

– Ты несправедлив к нему, Володя. Он три раза выступал на суде. Несколько раз требовал вмешательства Совета, но что он может сделать, и что может сделать Совет? Он не имеет влияния на судебную власть. Прокурор твердит, что закон нарушен, а закон один для всех.

Машина остановилась. Водитель, не получив указания, не знал, куда ехать дальше и, полуобернувшись, вопросительно посмотрел на Олянского, сидящего на заднем сидении рядом с Эльгой. Наклонившись вперед, тот сжал руками голову и тихо, со стоном повторял:

199