ДРЕВО ЖИЗНИ - Страница 120

120

– Я вынужден поставить вас в известность, мадам, что дом, имущество и все его служащие, девушки и вы теперь, согласно закону, переходите в собственность брата покойного.

– Что же с нами будет?

– Не знаю, не знаю… – Он поспешил попрощаться. Было видно, что ему хотелось как можно скорее покинуть этот дом. В дверях он бросил последний взгляд, полный сочувствия и, как показалось Марии, скорби, и, отвесив поклон, вышел. Смысл происшедшего только сейчас дошел до Марии, и ее объял ужас.

ГЕНРИХ

На второй день приехал управляющий Генриха. Первым делом он опечатал кабинет Александра, затем вместе с двумя помощниками и нотариусом занялся описью имущества.

– Новый хозяин приедет сюда через три месяца, – сообщил он. – А пока мне поручено навести здесь порядок.

Наведение порядка началось с того, что в одно утро в усадьбу въехала крытая машина и женщин вместе с детьми затолкали внутрь и увезли. Сцена была тягостная. Женщины и дети плакали, умоляли управляющего, протягивали к нему руки.

Марию на это время заперли в спальне и выпустили только тогда, когда машина скрылась из виду.

– Что с ними будет? Куда их увезли? – едва сдерживая себя, спросила она управляющего.

– Туда, куда обычно увозят в таких случаях, – ответил спокойно тот и пояснил: – В спецгруппы. Детей же отдадут в питомник.

– А что будет со мною?

– Насчет вас я не получал никаких указаний, – вежливо ответил управляющий. – Ждите приезда хозяина.

Еще через день на задний двор вынесли содержимое книжных шкафов библиотеки. Книги вывалили на землю, облили бензином и подожгли. Глядя на это варварство, Мария ощутила, как недобрые предчувствия сжимают ей грудь.

– Ваш прежний хозяин слишком много читал и слишком много говорил, – заметил управляющий, наблюдая, как огонь пожирает бумагу. – Если бы он говорил поменьше… – добавил он, но тут же осекся.

– Вы принадлежите к высшему классу? – спросила Мария.

– Нет! Я принадлежу к среднему, но какое это имеет значение? Я честно и преданно служу своему хозяину, и он ценит это довольно высоко.

– Вам не жалко их?

– Ваших подруг? При чем тут жалко или не жалко? Я получил в отношении их точные инструкции и выполнил волю хозяина. – Он повернулся и зашагал прочь.

Мария вернулась к себе в спальню и закрылась на ключ. Пошарив под матрацем, она вытащила книгу. Это была "Анна Каренина". Теперь, читая ее, она почти понимала, что хотел сказать автор романа.

Через три месяца, как и обещал, приехал Генрих. Вместе с ним прибыла и Ирина. Мария, увидев свою бывшую подругу, невольно сделала движение, чтобы броситься к ней, но та смерила ее холодным взглядом и молча пошла вслед за Генрихом вверх по лестнице на второй этаж, в апартаменты Александра.

Большой дом замер. Слуги, привыкшие к мягкому и доброму нраву прежнего хозяина, почувствовали близость перемен. Вскоре они наступили. Через два дня больше половины слуг были отправлены на заводы к конвейерам. Дворецкий тоже исчез. Вместо него появился новый, молодой, служивший ранее камердинером нового хозяина.

Про Марию как будто забыли. Она старалась как можно реже выходить из своей комнаты. Обедала она теперь вместе со слугами. После изысканной еды пища, которую ей теперь давали, не лезла в горло. Слуги тоже жаловались, что кормить стали значительно хуже. Два раза Мария мельком видела Ирину, но та делала вид, что не замечает ее.

Как-то вечером, после ужина, Мария сидела в своей спальне и читали "Анну Каренину" – единственную книгу, которая осталась у нее, а наверное, и во всем доме. В дверь тихо постучали. Мария быстро спрятала под матрац книгу и пошла открывать. На пороге стоял негр Джим. Его толстое бабье лицо, сморщенное и лишенное растительности, на этот раз выражало тревогу.

– Госпожа, – испуганным шепотом проговорил он, – приготовьтесь. Сейчас к вам придет хозяин, – Он поклонился и, не говоря больше ни слова, пятясь, исчез в полумраке коридора.

Испытывая тревогу, Мария подошла к зеркалу и стала поправлять прическу. Заплакал малыш. То ли страх матери передался и ему, то ли пришло время кормления. Она взяла его из кроватки и стала кормить. Малыш зачмокал и успокоился. Утолив первый голод, он откинул головку, посмотрел на мать и загудел своим беззубым, перепачканным молоком ртом.

Дверь отворилась, и вошел Генрих. Мария встала и склонилась в поклоне.

Генрих некоторое время молчал, рассматривая мать и малыша. Потом сделал знак, чтобы она села.

– Как назвали? – спросил он, глядя на ребенка.

– Генрихом, – ответила Мария. Это была ложь. Ребенка хотели назвать Александром, но инстинкт матери сработал мгновенно. Сейчас она не думала о погибшем отце. Страх за сына, судьба которого в руках этого человека, жестокого, как она знала, заслонил все. Сердце ее бешено колотилось.

Генрих был явно удивлен.

– Вот как? Не думал, что мой братец… – он не договорил, спохватившись, что может сказать лишнее.

Сытый малыш был настроен весело. Он бил ручками по груди матери, затем повернул лицо к незнакомому человеку и, вместо того чтобы заплакать, вдруг улыбнулся.

Генрих протянул руки и взял малыша. Мария замерла, но тот вел себя спокойно, доверчиво смотря в лицо взявшего его на руки человека. Это явно понравилось Генриху, и он даже улыбнулся.

– Да! – решительно произнес он. – Наша кровь. Кровь Заманских.

Он взглянул на Марию, как бы спрашивая ее разрешения, и положил малыша в кроватку. Затем задумчиво заходил по комнате из угла в угол. Он о чем-то размышлял, хотя, видимо, решение уже было принято, обдумывались детали. Затем подошел вплотную к Марин и пристально стал ее рассматривать. Удовлетворившись осмотром, он еще раз прошелся по комнате и остановился, внимательно смотря на женщину.

120