ДРЕВО ЖИЗНИ - Страница 102

102

Одновременно с этим каждый из живущих на Земле мог через свой индивидуальный компьютер внести предложение любого характера: социальное, техническое и т. п. Это предложение поступало в центральный искусственный мозг, анализировалось и после этого принималось или отвергалось. В случае принятия, т. е. нахождения полезности, это предложение поступало во Всемирный Совет, который уже доводил его до сведения остального населения. Если предложение не имело глобального значения, то оно передавалось в соответствующие органы или научные учреждения.

Программа неогуманистов была отвергнута подавляющим большинством населения планеты. Неогуманисты не успокоились. Вскоре Интерпол обнаружил подпольные заводы, производящие запрещенное оружие. Тогда организацию неогуманистов запретили, собственность партии конфисковали, а общины и отряды неогуманистов распустили. Для этой операции была создана исполнительная комиссия, которой временно подчинили Интерпол и международные войска поддержания порядка. В течение недели операция была успешно выполнена, и комиссия сложила свои полномочия. Там, где неогуманисты оказали вооруженное сопротивление, войска исполнительной комиссии действовали быстро и решительно. Официально партия НГ прекратила свое существование.

Угроза же генетической катастрофы осталась. Отвергая программу партии НГ, человечество показало, что оно не хочет возвращаться к эпохе государственного насилия даже во имя своего спасения. Всемирный Совет объявил проблему генетической катастрофы главной проблемой человечества. К этому времени генетика значительно шагнула вперед, но еще не была в состоянии предложить эффективное решение.

Уже свыше ста лет были введены генетические паспорта населения, в каждом городе функционировала широкая сеть генетических консультаций. Заключая брак, молодые люди могли обратиться в такую консультацию, предъявив свои генетические паспорта. Могли, но чаще всего не обращались. Такие меры, как введение генетических паспортов, могли бы оказаться эффективными лет триста назад, и, скорее всего, если бы они были введены тогда, то сейчас генетическая катастрофа не представляла бы реальной угрозы. Теперь же эти меры опоздали. Опоздали потому, что сейчас трудно было уже найти пару, в роду которой не было бы наследственных заболеваний.

Еще хуже обстояли дела с ограничением рождаемости. Введенное ограничение – максимум два ребенка на семью – повсеместно нарушалось и нарушалось главным образом семьями с наибольшим генетическим риском. Объяснялось это тем, что большинство наследственных заболеваний, как правило, сопровождается снижением интеллекта.

Сергей вспомнил Элию, где генетическое уродство было крайне редким. Пойдя по пути биологической цивилизации, элиане создали свою собственную социальность, но безнадежно отстали в техническом развитии. Более того, они фактически отрезали себе путь этого развития. На Земле же все было иначе. Высочайшее техническое развитие и преддверье биологической катастрофы. В цивилизации свистунов имелось другое сочетание. Здесь техническое развитие привело не к биологической, а к социальной катастрофе.

"Неужели, – думал Сергей, – возможны только такие варианты развития, и техническая цивилизация неизбежно приводит или к биологическому перерождению, или к пропасти социального маразма фашизма?"

ЗАГОВОРЩИКИ

Кардинал ходил по комнате, неслышно ступая по мягкому пушистому ковру. Временами он останавливался и, повернувшись к сидящему в кресле, внимательно всматривался в его лицо, как бы проверяя, все ли тот понял из сказанного.

– Основная трагедия нашего общества, сын мой, – это потеря власти. Я сознательно не говорю, какой власти, ибо не столь важно, какая власть существует, а то, что она существует. Всякая власть, сказано в Писании, от Бога. Вдумайся в это, сын мой. От Бога! Власть есть божественное предопределение, отвечающее природе и назначению человеческого общества. Без этого предопределения человеческое общество неизбежно гибнет, чему мы сейчас, к великому нашему прискорбию, являемся свидетелями. Да простит меня Господь, но сегодняшнему положению я предпочел бы власть военного коммунизма или любой другой власти, диктатуры, но только чтобы это была власть, чтобы были силы, а сейчас требуются самые жесткие, которые могли бы объединить общество, подчинить его цели… Любой!.. Но лишь бы это была цель! Пусть эта цель будет даже ложной, ошибочной! Потом можно будет исправить. Не в этом дело. Человеческое общество подобно стаду. Пока у стада есть пастыри, которые гонят стадо с одного пастбища на другое, – стадо цело. Пастырь может пригнать стадо на бесплодное пастбище, но потом, поняв свою ошибку, приведет его на тучное. Но пастырь сохранит стадо, не даст своих овец на растерзание волков, которые рыщут вокруг. Если же стадо лишается пастырей и каждая овца выбирает сама себе путь, то разве может уцелеть само стадо? Что же мы имеем сегодня? Человеческое стадо, лишенное пастырей, ибо разве можно назвать пастырями тех, которые не гонят стадо, а каждый раз спрашивают овец, хотят ли они идти туда, куда им предлагают, или нет?! Пастырь, сын мой, не тот, кто имеет только посох, но и кнут, чтобы обуздать непокорное стадо, наказать его для его же пользы. Разоружившись, человечество лишило своих пастырей кнута, но тем самым лишилось и самих пастырей. Развитие человеческого общества идет по спирали. Новое качество есть старое на новом уровне. Каждое условие развития общества требует соответствующей формы правления. Разве не отказались римляне от демократии и не возвысили императорскую власть, когда условия развития их общества потребовали этого?

102